Под стражей ныне шлётся к прокурору

Для следствия сей вредный человек,

Дерзнувший снять публично панталоны,

Да поразят преступника законы! (Пауза.)

Иль нет, постойте! Коль отдать под суд,

По делу выйти может послабленье,

Присяжные-бесштанники спасут

И оправдают корень возмущенья!

Здесь слишком громко нравы вопиют –

Пишите сразу в Третье отделенье:

Советник Тит Евсеев сын Попов

Все ниспровергнуть власти был готов.

Он поступил законам так противно,

На общество так явно поднял меч,

Что пользу можно б административно

Из неглиже из самого извлечь.

Я жертвую агентам по две гривны,

Чтобы его – но скрашиваю речь –

Чтоб мысли там внушить ему иные.

Затем ура! Да здравствует Россия!»

Министр кивнул мизинцем.

Затемнение. Теневой театр. Движение теней. В это время

Служанки сцены.

Сторожа

Внезапно взяли под руки Попова.

Стыдливостью его не дорожа,

Они его,

Первая. от Невского,

Вторая. Садовой,

Первая. Средь смеха,

Вторая. крика,

Первая. уть не мятежа.

Вторая.

К Цепному мосту привели, где новый

Стоит, на вид весьма красивый, дом,

Вместе. Своим известный праведным судом.

Свет. Ширмы нет. Попов уже в панталонах.

Попов.

Чиновник по особым порученьям,

Который их до дома проводил,

С заботливым Попова попеченьем

Сдал на руки дежурному.

Дежурный. То был

Во фраке муж, с лицом, пылавшим рвеньем,

Со львиной физьономией, носил

Мальтийский крест и множество медалей,

И в душу взор его влезал всё далей!

Служанки сцены:

1-я. В каком полку он некогда служил,

2-я. В каких боях отличен был как воин,

1-я. За что свой крест мальтийский получил

2-я. И где своих медалей удостоен –

Вместе. Неведомо.

Дежурный. Ехидно попросил

Попова он, чтобы тот был спокоен,

С улыбкой указал ему на стул (Грозно). На стул!

И в комнату соседнюю скользнул.

Попов.

Один оставшись в небольшой гостиной,

Попов стал думать о своей судьбе:

«А казус вышел, кажется, причинный!

Кто б это мог вообразить себе?

Попался я в огонь, как сноп овинный!

Ведь искони того ещё не бе,

Чтобы меня кто в этом виде встретил,

И как швейцар проклятый не заметил!» (Пауза.)

Но дверь отверзлась,

Полковник. и явился в ней

С лицом почтенным, грустию покрытым,

Лазоревый полковник. Из очей

Катились слёзы по его ланитам.

Обильно их струящийся ручей

Он утирал платком, узором шитым,

И – про себя – шептал: «Так! Это он!

Таким он был едва лишь из пелён!

О юноша! – он продолжал, вздыхая

Попов. (Попову было с лишком сорок лет). –

Полковник.

Моя душа для вашей не чужая!

Я в те года, когда мы ездим в свет,

Знал вашу мать. Она была святая!

Таких, увы! теперь уж больше нет.

Когда б она досель была к вам близко,

Вы б не упали нравственно так низко!

Но, юный друг, для набожных сердец

К отверженным не может быть презренья,

И я хочу вам быть второй отец,

Хочу вам дать для жизни наставленье.

Заблудших так приводим мы овец

Со дна трущоб на чистый путь спасенья.

Откройтесь мне, равно как на духу:

Что привело вас к этому греху?