Поэтому, наблюдая жизнь, режиссер ничуть не меньше, чем актер, фиксирует свое внимание на действиях людей. Его, как и актера, в первую очередь интересует, как люди ходят, сидят, курят, едят, спорят, объясняются в любви, утешают, приказывают, угрожают, отказывают, убеждают, хитрят, обманывают, доказывают, борются, умирают. Трудно перечислить все действия — физические и психические, простые и сложные, — которые совершают люди, и при этом совершают каждый на свой лад, в соответствии с особенностями своего характера. Именно действия, со всеми индивидуальными способами их выполнения, и являются предметом особого интереса как со стороны актера, так и со стороны режиссера.

Однако между ними в этом отношении есть и существенная разница. Если актер фиксирует свое внимание преимущественно на действиях отдельного человека, то режиссер, в соответствии со своей творческой функцией, стремится запечатлеть в памяти и различные сочетания этих действий. Взаимодействие и борьба между людьми — вот что является предметом преимущественного интереса режиссера, наблюдающего жизнь. Например, один просит — другой отказывает, один жалуется — другой утешает, один упрекает — другой опровергает, один угрожает — другой храбрится, один доказывает — другой возражает, один стыдит — другой издевается и т. д. и т. п. Но это — если взаимодействие происходит между двумя. А ведь может быть и три, и четыре, и пять человек, и даже целая толпа. Каждый в этой толпе так или иначе действует, и из сочетания множества действий рождается нечто единое. Это единое и служит предметом интереса со стороны режиссера.

Актер, наблюдая человеческие действия, мобилизует, как мы уже говорили, главным образом свой мускульный аппарат. Зрению и слуху он в процессе своих наблюдений отводит вспомогательную роль: они лишь поставщики материала для деятельности мускулатуры. Иное дело — режиссер. Для него зрительные впечатления не менее существенны, чем для художника-живописца. Ведь ему предстоит создавать на сцене непрерывные потоки "живых картин". Все элементы этих картин должны гармонически сочетаться друг с другом.

Откуда же режиссер прежде всего должен черпать материал для этих картин, как не из самой жизни? И каким образом может он добывать этот материал, если не при помощи зрения?

Но и слуховые впечатления важны для режиссера ничуть не меньше, чем, например, для драматурга. С той, конечно, разницей, что драматург фиксирует свое внимание преимущественно на том, что говорят люди, а режиссер — на том, как они говорят, т. е. на интонациях, темпах, ритмах, тембрах голосов. А поскольку для режиссера важны не столько отдельные действия, сколько их сочетания, то для него существенную роль играет еще и оркестровка голосов, умение чувствовать взаимозависимость интонаций и ритмов речи. Человек, лишенный такого — близкого к музыкальному — чувства, едва ли может быть хорошим режиссером.

В не меньшей степени, чем скульптору, режиссеру должно быть свойственно пластическое чувство. Недаром говорят: "В таком-то спектакле отлично вылеплены мизансцены". Все выдающиеся режиссеры были исключительными мастерами по части лепки скульптурно-выразительных сочетаний человеческих фигур на сцене.

Создание потока непрерывно сменяющих друг друга пластических форм является одной из важнейших обязанностей режиссера. Чтобы успешно ее осуществить, он должен выработать в себе привычку наблюдать жизнь во всем богатстве ее пластических проявлений.

Из сказанного следует, что все пять органов чувств режиссера, вынужденного, подобно писателю, наблюдать действительность во всем многообразии ее форм и для этого превращаться попеременно то в живописца, то в скульптора, то в музыканта, должны постоянно пребывать в состоянии мобилизации для активного восприятия жизни.

Но и этого мало. Ведь главная функция режиссера выражается в руководстве сценическим поведением актера. Поэтому и сам режиссер должен обладать способностью наблюдать жизнь также и актерским способом, т. е. уметь пропускать наблюдаемое через себя и творчески воспроизводить его средствами актерского искусства (третья группа условий продуктивного творчества режиссера). Не обладая этой способностью, режиссер не сможет ничего показать актеру и в результате окажется лишенным такого важного средства воздействия, как показ.

Итак, мы видим, что режиссерская наблюдательность — качество чрезвычайно сложное. Это и неудивительно, поскольку необычайно сложным и многообразным является само творчество режиссера.

Перейдем теперь к рассмотрению еще двух способностей, которыми непременно должен обладать режиссер. Эти способности называются фантазией и воображением. Они проявляют себя в таком тесном взаимодействии, что обычно и упоминают их не иначе, как рядом, полагая, очевидно, что этими двумя словами обозначается, по существу, одно и то же явление.