Необычайно многогранной наблюдательностью должен обладать писатель. Художественные образы, создаваемые при помощи слов, способны вызвать в воображении читателя (как и самого автора) представления самые разнообразные: и зрительные, и слуховые, и осязательные, а иногда даже вкусовые и обонятельные. Соответственно этому и наблюдательность писателя требует мобилизации одновременно по крайней мере нескольких органов чувств.

Особый вид наблюдательности является и принадлежностью актерского искусства.

Поскольку искусство актера состоит в воспроизведении на сцене человеческого поведения, объектом его наблюдательности является главным образом человек — во всех его проявлениях. Наблюдая человеческое поведение, актер мобилизует все пять органов чувств, отдавая особое предпочтение зрению и слуху. Это, как видим, особенно не выделяет его из художников других видов искусства. Но артист должен владеть и еще одним способом восприятия. Этот способ определяет собой специфику именно актерской наблюдательности и поэтому в актерской профессии имеет важнейшее значение. Этот способ восприятия может быть назван мышечным или моторным.

Наблюдая поведение человека, актер непременно стремится воспроизвести это поведение хотя бы мысленно, сыграть его. И даже при таком мысленном воспроизведении, когда актер внешне остается как будто в состоянии полной неподвижности, мышцы его в самой зачаточной форме, но все же осуществляют те движения, из которых складывается поведение наблюдаемого человека. Иногда только самый чувствительный специальный аппарат может уловить эти едва заметные сокращения мышц. Однако именно при помощи этих зародышей мускульных движений актер и фиксирует в своей моторной памяти объект своего наблюдения. Это дает ему возможность в дальнейшем воспроизводить в случае надобности наблюдаемое поведение человека уже не в зародыше, а в полной мере, доводя каждое движение до необходимой выразительности.

Итак, актер наблюдает жизнь людей не столько зрением и слухом, сколько мышцами. Человек, у которого и в потенции нет способности к такого рода наблюдениям, не может быть актером.

Из этого, однако, не следует, что художники других видов искусства никогда не пользуются этим способом для своих наблюдений. К нему прибегают иногда и живописцы, и скульпторы, и писатели. Многие из них стремятся не только увидеть или услышать заинтересовавшего их человека, чтобы зафиксировать его на холсте, в гипсе, в мраморе или на страницах рукописи, но предварительно пережить то, что переживает наблюдаемый ими человек. Для этого они хотя бы на несколько секунд "становятся этим человеком" и хотя бы в мускульном своем воображении осуществляют его действия. Они не без оснований надеются, что это скажется весьма благотворно на содержательности, образной убедительности и глубине их произведения. Однако эта форма наблюдательности является для них дополнительной, не обязательной, в то время как для актера она — основная.

Нетрудно заметить, что представители всех видов художественного творчества пользуются этой формой наблюдательности только в тех случаях, когда их искусство приобретает ярко выраженный сюжетно-драматический характер, т. е. когда предметом изображения являются протекающие во времени и пространстве человеческие действия. В разных искусствах они отображаются по-разному. В произведениях литературы они протекают во времени и пространстве, но наглядно не воспроизводятся, а только описываются. В живописи и скульптуре они даются чувственно, наглядно, но их динамика выражается в виде неподвижно застывшего мгновения, как бы вырванного из протекающего во времени динамического процесса. Самый же процесс движения осуществляется только в воображении этих художников, чтобы потом возникнуть также и в воображении зрителя.

Могучая сила воздействия подлинного искусства в том и состоит, что оно оказывается способным разбудить воображение зрителя, которое неподвижные образы превращает в подвижные, динамичные. Это дает нам возможность говорить, что запорожцы в известной картине И. Репина пишут письмо турецкому султану; что вернувшийся из ссылки человек в картине того же художника "Не ждали" идет по комнате; что мраморный Лаокоон борется со змеями, а дискобол Мирона бросает диски. Но только в театральном искусстве человеческие действия осуществляются актерами фактически, наглядно, на самом деле, при этом одновременно и во времени, и в пространстве.

Чтобы получилось гармоническое единство спектакля, нужно привести действия отдельных актеров в определенные сочетания друг с другом. В этом, в сущности, и заключается главная функция режиссера — творческая организация взаимодействия между актерами с целью создания гармонического единства, подчиненного определенному идейно-художественному замыслу. Такое единство и называется "спектаклем".