Итак, мы видим, что путь к сценической вере — это убедительное для актера объяснение, увлекательная для него мотивировка всего, что происходит на сцене и что он сам делает в роли. Секрет актерской веры — в хорошо найденных ответах на вопросы: почему? зачем? (для чего?). К этим основным вопросам можно прибавить и ряд других: когда? где? каким образом? при каких обстоятельствах? и т. п. Ответы на такого рода вопросы К. С. Станиславский называл "сценическим оправданием".

Что значит оправдать? Это значит — объяснить, мотивировать. Однако не всякое объяснение имеет право называться "сценическим оправданием", а только такое, которое целиком реализует формулу "Мне нужно". Для того чтобы стать сценическим оправданием, мотивировка, во-первых, должна быть верной (т. е. соответствовать идее данного образа и всего спектакля) и, во-вторых, предельно убедительной, или даже больше чем убедительной — увлекательной для самого актера.

Итак, сценическим оправданием мы будем называть верную для спектакля и увлекательную для самого актера мотивировку.

Мотивировку — чего? Всего, что находится и происходит на сцене. Ибо на сцене не бывает ничего такого, что не нуждалось бы в верной и увлекательной для актера мотивировке, т. е. в сценическом оправдании. Оправданным на сцене должно быть все: место действия, время действия, декорации, обстановка, все находящиеся на сцене предметы, все предлагаемые обстоятельства, костюм и грим актера, его повадки и манеры, действия и поступки, слова и движения, а также действия, поступки, слова и движения партнера — словом, все, решительно все!

Почему используется именно этот термин — оправдание! В каком смысле оправдание? Разумеется, в особом сценическом смысле. Оправдать — значит сделать для себя правдой. При помощи сценических оправданий, т. е. верных и увлекательных мотивировок, актер превращает для себя (а следовательно, и для зрителя) вымысел в художественную правду.

Как видим, это не имеет ничего общего с моральным или юридическим значением слова "оправдать". Оправдать в сценическом смысле поведение какого-нибудь негодяя, например, шекспировского Яго, — это отнюдь не значит признать его невиновным в тех преступлениях, которые он совершает. Это значит — установить мотивы и цели его отвратительных поступков и таким образом объяснить его поведение. В результате этого объяснения наш моральный приговор над Яго может оказаться еще более строгим и беспощадным, чем без этого объяснения. Случайности на сцене и их оправдание

Значение сценических оправданий в работе актера огромно. Чем добросовестнее и чаще прибегает артист к этому средству стимулирования сценической веры, тем большего мастерства он достигает в области внутренней техники. Такому актеру ничто не страшно на сцене. Никакие случайности и неожиданности его не смутят, он с честью выйдет из любого положения. Его не испугает ни опоздание партнера на выход, ни неожиданное отсутствие на сцене какой-нибудь необходимой для игры вещи, ни забытая им самим или партнером реплика — словом, ничто не нарушит процесса его жизни в качестве образа и не поставит в тупик. Ибо против всех случайностей и неожиданностей у него есть превосходное оружие, и он им отлично владеет. Таким оружием в руках актера-мастера и является сценическое оправдание.

Всякая случайность на сцене немедленно должна быть оправдана — так гласит закон внутренней техники актерского искусства. При помощи оправдания случайность включается в логику сценической жизни. Больше того, она может быть использована как новое обстоятельство в жизни героя, открывающее возможность для нахождения новых, интересных и ярких сценических красок.

Всякая случайность или неожиданность на сцене должна быть, как говорят актеры, "обыграна" (вспомним, как великолепно Щукин в "Егоре Булычеве" обыграл неожиданно брошенный в него посох). Но обыграть что-либо можно, только оправдав обыгрываемое, т. е. превратив его при помощи своей фантазии в элемент сценической жизни, в частичку той правды, которую создают актеры своим творчеством.

Настоящий мастер не боится никаких неожиданностей и случайностей на сцене, наоборот — он их любит. Вызывая в актере мобилизацию всех его творческих сил, эти случайности стимулируют его фантазию и не только не разрушают его сценическую веру, как это бывает с дилетантами и новичками, но даже усиливают и укрепляют ее, доставляя актеру большое творческое удовлетворение.