В самом тесном взаимодействии со сценической свободой находится сценическая вера актера в правду вымысла.

Говоря о сценической (или творческой) вере, мы употребляем это слово не в буквальном его значении, а придаем ему особый, условный смысл, превращая в профессиональный термин.

Разумеется, нельзя, глядя на нарисованные декорации, верить, что это настоящий лес, или, воздавая королевские почести товарищу по труппе, верить, что он сделался настоящим королем. Однако серьезно относиться к декорации как к лесу или к товарищу по труппе как к королю можно. В этом как раз и заключается одна из важнейших профессиональных способностей актера, которую мы называем сценической верой.

Необходимо понять, что суть дела заключается здесь именно в слове серьезно. Актер должен уметь, находясь на сцене, серьезно относиться к вымыслу — так, как если бы это была самая настоящая правда. Серьезно и если бы — в этих двух словах вся магия театрального искусства. Не притворяться серьезным, не серьезничать на сцене, как это обычно делают дилетанты, умения которых в лучшем случае хватает на то, чтобы скрыть от зрителей смущение, неловкость, стыд (серьезный, мол, человек, а какой чепухой занимаюсь!), а по-настоящему, до конца, до самого дна своей души быть серьезным на сцене — вот способность, которой должен обладать каждый профессиональный актер, если он не хочет испытывать чувство стыда на сцене и хочет, чтобы зритель ему верил.

Поэтому вместо термина "сценическая вера" иногда употребляют выражение "актерский серьез". Понятно, что слово "серьез" здесь берется не в смысле отсутствия улыбки, смеха, а как нечто гораздо более глубокое, как нечто внутреннее, благодаря чему актер, находясь на сцене, может и заплакать всерьез, и улыбнуться всерьез, и расхохотаться всерьез в связи с условно-театральными, вымышленными поводами и причинами, которые даны ему содержанием пьесы. Убежденность актера — необходимое условие убедительности его игры

Сценическая вера актера, его "серьез" является следствием его убежденности в правильности того, что он делает на сцене. Эта убежденность — необходимое условие убедительности его игры для зрителей.

Только тогда актерская игра становится убедительной, когда сам актер до конца убежден в необходимости именно этих своих действий и поступков, именно этих слов и движений, именно этих интонаций и жестов. Что значит — убежден в необходимости? Это значит, что никакие другие действия, поступки, слова, движения и т. п. не годятся, а нужны именно эти и только эти. Если актер хотя бы чуть-чуть усомнится в правильности своего сценического поведения, тотчас же в его "серьезе" образуется трещина: он утратит сценическую свободу, его игра потеряет убедительность и зритель перестанет верить в правду вымысла.

Зритель верит в то, во что верит актер. Засомневался актер — сомневается и зритель.

Если актер произносит слова роли только потому, что их написал автор пьесы, а по существу своей сценической жизни не чувствует в них никакой потребности, не ощущает внутренней необходимости, или, лучше сказать, неизбежности их произнесения, если он осуществляет те или иные движения — садится, встает, переходит с одного места на другое — потому только, что так установил режиссер, а сам при этом не чувствует никаких внутренних побуждений для осуществления этих движений и переходов, то сколько-нибудь убедительной жизни на сцене возникнуть не может.

И ни один режиссер реалистической школы не удовлетворится собственной работой до тех пор, пока выполнение всех его указаний не сделается органической потребностью актера. Такой режиссер не может быть доволен, если его указания выполняются лишь в порядке профессиональной дисциплины, — ему необходимо, чтобы каждое, самое ничтожное его задание стало для актера осознанной необходимостью, проникло в его плоть и кровь, было до такой степени прочувствовано, чтобы артист не мог его не выполнить.

Актер реалистической школы подчиняет свое поведение на сцене требованию, которое Е. Б. Вахтангов сформулировал так: "Мне нужно". Это означает, что о каждом шаге своего сценического поведения, о каждом слове и движении актер может сказать: "Мне нужно сделать это движение", "Мне нужно произнести это слово", "Мне нужно выполнить это действие".

Вахтангов указывал при этом, что формула "Мне нужно!" живет двумя смыслами, дополняющими друг друга; соединяясь, они образуют третье значение, заключающее в себе всю полноту предъявляемых к актеру требований. Все зависит от того, на каком слове сделать ударение. Можно сказать так: "Мне нужно!" Или: "Мне нужно!" Или, наконец: "Мне нужно!" (ударение и на том, и на другом слове).