Аргентинское танго, ставшее салонным эстрадным танцем, в Испании, Париже, той же Аргентине - повсюду, где оно исполняется, имеет одну общую характерную деталь: мужчина, будь то полууголовный апаш, искатель приключений, простой пастух (они тоже обожают танго!) обязательно, выходя на исходную позицию, "берет стойку" и легким движением сдвигает шляпу на лоб, поэтому в танце он поднимает подбородок - открывает обзор площадки. С удовольствием вспоминаю уроки танго в студийной молодости, когда известный солист балета Михаил Габович требовал выполнения этого "культового жеста", и, только добившись изящества в движении, переходил к танцу.

В спектакле МТЮЗа "Король Пиф-Паф" В. Коростылева актер Е. Васильев попросил, чтобы к его королевской короне приделали козырек как у кепки. Когда он здоровался, то поднимал за козырек корону, приветствуя подчиненных. Получался такой братишка-король…

Известного политика В. В. Жириновского можно отличить от других деятелей и по внешнему виду: у него почти всегда расстегнута верхняя пуговица сорочки и галстук приспущен. Почему? Душно? Презирает условности? Во всяком случае, демократичен и моложав!

Помните, как Гекельбери Финн, спасаясь от пьяницы-отца, переоделся в женское платье и пришел в дом к фермерше. Он был разоблачен по забавной детали, говорящей о наблюдательности женщины. Она бросила Геку яблоко, и он, чтобы поймать его, сдвинул колени. Женщине было достаточно этого движения, чтобы понять, что перед ней мальчик: девочка поступила бы наоборот - раздвинула ноги, чтобы яблоко упало на подол. Во всех таких тонкостях нужно разбираться, чтобы знать, например, как присаживаться на стул в сюртуке или во фраке (всякое может случиться с молодыми деятелями искусства!).

Художник пишет большую картину, на которой изображает пуск домны на крупнейшем заводе! Внимание общественности приковано к такому знаменательному событию (конечно, речь идет о прошлых днях, но суть проблемы остается). В картине все на месте: мужественные сталевары, мускулистые руки, пламя в печи, но где-то сбоку, среди рабочих, болтается крохотная беленькая собачонка, никак не соответствующая сюжету и моменту. Приемочная комиссия с ужасом взирала на бедное животное и обратилась к художнику с естественным вопросом - к чему она здесь? Он спокойно ответил, что это его любимая собачка и что он всегда запечатлевает ее во всех своих произведениях. Началась длительная перебранка, споры, наконец, скрепя сердце, мастер соглашается замазать нетленный образ песика. И картину принимают без единого замечания.

Не знаю, быль это или вымысел, но в театре, во всяком случае, взяли этот нехитрый прием на вооружение. И название он получил "белая собачка". Принцип прост до слез: в любое произведение вставляется какая-нибудь деталь, не имеющая никакого отношения к смыслу спектакля, сцены. Со стороны руководства все силы направляются на то, чтобы убрать эту деталь, со стороны творческого коллектива - оставить. Затем коллектив отступает на заранее подготовленные позиции, и спектакль спокойно выходит в свет. Это, как понимаете, принцип негативный, но то, что в оформление включается деталь, по-новому заставляющая посмотреть на сцену, - это бывает чрезвычайно интересно. Особенно талантливо умел находить такие детали Николай Павлович Акимов, художник и режиссер.

"Школа злословия" Шеридана во МХАТе. Художник Н. Акимов. Великолепная стильная комната в родовом доме Чарльза. На стене, среди старинных портретов знаменитых предков, - крыса, пригвожденная шпагой к стене. Деталь, меняющая отношение к дому.

Не помню, к сожалению, спектакля в Ленинградском театре комедии. Художник тот же - Николай Павлович. В квартире - обычный ремонт. На втором этаже пусто, хотя здесь тоже начался ремонт. Очевидно, рабочие ушли. На полу стоит ведро с краской, кисти. И одна пустая бутылка водки. Вторая картина: все без изменений, на втором этаже рабочих опять нет. То же ведро с краской, кисти. Две пустые бутылки из-под водки. Как проходит ремонт - становится ясно.